Победитель будет прав
Проигравший — просто жив
Остальное лишь игра
Под названьем се ля ви

...

   Вместо предисловия... Сижу, думаю, в каком стиле писать отчет. От персонажа или от игрока. Наверное, сделаю оба. Начну с отчета от имени персонажа.

...

   Клёна остановилась в пятидесяти шагах от деревни. Начинало темнеть, сквозь буйную листву светились окошки избы. Недавно узнала заговор... окончательное уничтожение живого существа. Бррр... даже не хочется его запоминать. Нет, это не по ней — кого-то убивать. Должно быть не пригодится.

   Трудное дело ждало впереди ох какое трудное. За всю свою жизнь — без малого 29 лет, она не знала подобного ужаса. Оборотни (или как их звали в этой местности — ликаны) почти закончили магический обряд, дарующий им невероятную силу. Осталась последняя земля. И тогда люди будут сметены с земли, оттеснены в самые дальние ее закоулки. Надо им помешать. Но и это не самое страшное. Самое страшное — Великое Восстание. Оборотень полюбит вампира. Помыслить невозможно.

   Клёна общалась с разными существами, и детьми ночи — тоже. Но неприятный осадок это вызывало. Бешеный зверь — опасен всем в лесу. Что с ним делать?

…

   Деревня оказалась почти нежилой. Две избушки, два жителя — Тристан, непонятный пугливый юноша. А девушка.. Сестра она ему что ли? Еще пугливее самого Тристана. Вроде в лес убежала... То есть лес темный не страшнее людей?... Да и все ли тут люди...? Один... Мне-то привычно со зверями-птицами разговаривать, но не когда лесной обитатель ведет себя ну ровно как человек. Да... диво.

   Готы. Наемные вои. Присоветовать им что ли сразу в Константинов град идти? Оттуда иду, в свои земли, словенские.

   Ой, народу то сколько... В этаком забытом Богами месте. Неспроста.

   С чего начинать поиски оборотней, то есть ликанов? Может, что духи лесные подскажут? Между делом пообщаться с пришедшими. Кузнец. Йон... Вот имечко! Словно что-то проносится мимо на рысях. Попастись от него надо. Агат. Ну, тут вроде получше — свой человек, волшбу знает. Сердце подсказывает, что с ним дело иметь можно. И ученица с ним. Застенчивая, добрая. Правда, ничего не знает, вот беда.

   Девушки. Зря в расчет их не принимала. Высокая.. забыла, как звать. И с ней одна шустрая — Зорька. Резвится, пляшет. Знала бы, что там, в темноте, прячется. Ох, жуть. Как их, беспечных, упредить? Последняя девушка, вышедшая в темноте из лесу — Мариин. С духами все же беседовать сподручнее.

   Чуется, что-то сегодня будет. На тот случай беру в свои руки приготовление каши, та приобретает целебную силу. Кабы знать, что то не пригодится...

   Пока суть да дело, слышу, посылают мне духи лесные видение. Есть от чего испугаться — чудище-страшилище, с одним глазом, с хоботом слоновьим (животное такое диковинное, которое виданно мной было в Константиновом граде на фресках и вышивках) — дух здешних болот.

   Прежде, чем к духу-болотнику идти, перекинулись словечком с Агатом и с Кузнецом тоже. Кузнецу руда нужна железная. О том дух болотный ведать должен — железо, змеева кровь, как раз на болотах обретается, куда пролилась в битве Перуна с Волосом.

   Дух водицы живой пообещал, про руду — так рассказал, а за водицу попросил накормить-напоить, да приветить. Пошла обратно к деревне — хорошо не далеко, позвала Тристана, как хозяина, чтоб пригласил духа болотного. Грешно духов не чтить, с ними не знаться. А кто ж из болота выведет, коль заплутал, кто места ягодные покажет, да где зверь-птица гуляет? То то же!

   В деревне беда — напал вроде зверь, убил одного из готских воев. Надобна вода. Поторапливаю Тристана к духам. Успеваю совершить обряд и вернуть из ирия вылетевшую из тела душу. Да все суета, ни к чему. Оборотни лютуют, и спасу от них нет. Уйти бы из деревни, да как их тут бросить? И сделать толком ничего невозможно...

   Оборотень выскакивает из ночного леса — глаза навыкате, шерсть дыбом, язык из пасти свесился. Рядом Медведь стоит, пытается разговаривать по-человечьи с этой тварью. Нет для них другого слова. Я, прочитав краткий заговор на успокоение, подошла к оборотнице. Танцующий Пепел. Из-за шкуры серой, наверное. Но неспроста имечко. Пепел — на нем ничего не растет.  

   Не люблю оборотней из-за их безумия и лютости. Не слышала я чтобы вампиры убивали всех, до кого дотянуться смогли. А оборотень... Поселись где рядом с человечьим жильем, всех перережет, словно хорь в курятнике. Не для пропитания убивает. И себе подобных плодят, не считаясь с тем, что еды-то не останется. Не иначе как вампиры сотворены чтобы оборотни, как растения-заразихи или повилики, совсем не удушили род людской, и нам и себе на погибель. Тьфу!

   Зорька-дурочка крутится рядом. Медведь как может выгораживает ее от оборотницы.

   Обернуться я не успела, как началась резня. Кто укушен, кто связан. С кузнецом что-то не то. То ли жив, то ли нет. Ставлю защиту, кладу черту так, чтобы она включила и кузнеца.

   Вот, началось... Вокруг, за чертой, одни звериные морды скалятся. Да достать не могут. Кузнец неожиданно приходит в себя. Как-то хорошо и спокойной стало, пусть даже там, за кругом, уже небо с землей смешалось, и творится невесть что.

   - Я могу убить парочку, - шепчет мне кузнец.  

   Увы, когда кругом такое, то убийство становится единственным выходом. Оборотней, ликанов то есть уже слишком много. Дожидаемся, пока рядом почти никого не останется. Одна Зорька остается, она тоже оборотница! Ну, тогда понятна беспечность ее - чего ей бояться. Йон потихоньку поднимается с земли и садится так, чтобы удобнее было прыгнуть из круга.

   Уходим к кузнице. В четырех стенах земляной избы границы уже есть, осталось сотворить заговор:

Появись, стена,
Без двери, без окна.
Птица не пролетит,
Зверь не пробежит.
Положила черту,
Отвести беду,
Лежит на пути
Не проехать, не пройти
Ни конному, ни пешему,
Ни оборотню, ни лешему.
Замкнула круг,
Будь ты враг, будь ты друг,
В круг не вступить,
Мою силу не сломить.
С Землей уговор -
Границу на запор.
Вода, Огонь,
Меня не тронь!
А будь слово мое крепко.

   В кузне сырой земляной пол. Но в углу лежит войлочный коврик. Помогаю кузнецу перековывать подобранные мечи, оставшиеся от готского отряда, пока за стенами кричат и воют. Чуть погодя наступает тишина. Куда-то все, кроме Яры подевались. Покидаем кузницу, уходим по направлению к болотам, растворяясь в темноте. Там где-то, откуда я пришла, есть на болотах руда, которая нужна для того, чтобы сковать оружие против оборотней.

   Долго ищем в темноте, при слабом свете свечей. А мне лесные духи снова шлют видение — обряд, очень похожий на изгнание души из тела. Обряд тот может излечить и Медведя — заколдованного человека. Всеволод - имя, которым он назывался. И всех укушенных Танцующим Пеплом можно снова людьми сделать. Ее только нельзя. Ну, хоть душе противно, а ее придется убить... Как иначе остановить заразу расползающуюся?

   Ищем лешего, чтобы найти серебро — оно нужно для оружия. А Леший запропал куда-то. Возвращаемся к деревне, обходим ее кругом, в темноте возле реки слышны подвывания. Обойдем далече. В темноте хорошо видно только темное пятно плаща Йона впереди. Спускаемся в пойму реки и идем густой травой. Место открытое, как бы не увидали нас.

   На той стороне снова... Впереди уже отчетливо слышны голоса. Вампиры. Переглядываемся с кузнецом, я снова кладу черту. Потом зовем Агата. Они долго не подходят. Потом из темноты соткались четыре фигуры в плащах. Это хорошо, это равновесие.

   Вампиры в отличие от оборотней полны мудрости, с ними можно договориться. И верить им можно, поскольку нам друг без друга не обойтись. Договорившись, идем назад к деревне. В темноте разделяемся с Йоном. Я и Мариин уходим гораздо дальше деревни — там не горит огонь, который бы показал, где она. Прошу передать кузнецу, что встретимся у деревни. Я иду дальше, ищу лешего.

   Обронила свой где-то свой волшебный амулет, все мешочки поясные проверила — нет его. Да не в кузне ли это было? Возвращаюсь, приходится долго подползать, сидеть шагах в двадцати от деревни, на другом берегу речки, ожидая, когда в деревне не останется оборотней.

   Как только они ушли рыскать по лесу, возвращаюсь в кузню, да огня нет, ничего не нахожу. Убегаю снова. Оборотни возвратились, меня замечает тот, что был раньше Тристаном. Успокаиваю его заговором и отхожу подальше.

   Что это — белочка? И не спит ночью. Она посланница лешего. Да чудной какой-то Леший тут. Золото любит. Ну, да нам оно ни к чему. Узнаем наконец, где серебро найти. Идем на пустошь. Травок там много, да все не те, что нужны. Есть и серебро.

   Пока лешего ждали, нашли Медведя. Он почему-то очень плохо настроен против вампиров. И очень хорошо — к оборотням. Разве не видит, что его друг, наверное, был единственным из оборотней. Спасти человека! Клятву дал Всеволод помогать им, когда друг его от ран умер, полученных при его спасении. Да клятва та его погубит и весь род людской. Ой-ой-ой, все кругом обезумели. Сама схожу с ума уже. Светлые боги, помогите!

   Теперь надо в кузню. А там оборотни. Йон из рода Ван-Хельсингов (как я узнала впоследствии) тоже не любит вампиров. Ну коли так, то соглашусь на их уничтожение — они ведь уже нежить. Но что-то во мне сопротивляется. Это потом только понимаешь, что сердце зрячее дальше разума видит. Не зря противилось во мне все убийству вампиров — нарушило то равновесие необратимо.

   Говорим с оборотнями. Те совещаются, так и знала, что засаду хотят устроить. Глупые жадные твари. Творят, что захотят. Договориться с ними нельзя, на их слово положиться тоже. Впрочем, я оказываюсь не лучше. Стало быть, отступив от своих убеждений, не плачь, получив по заслугам. Да лучше умереть, чем оказаться подлым предателем.

   Но в кузню мы попали. Пока кузнец ковал серебряное оружие, я творила заговор на изгнание звериной сущности, но мысли путались. За стенами остался Медведь, прочие ушли. Понятно куда — творить Священный Круг. Тьфу, неразумные.

   Просим Медведя пособить — оглушить оборотней по одному и принести нам на обряд. Он на нашей стороне. Первой приносит Танцующего Пепла. Потом еще двоих. Я прячу их в пристройке к кузнице, чтобы их свои не нашли и не освободили, пока я вожусь с обрядом.

   Беда — травок не хватает. Их только на двоих! Один — понятно, Медведь. Вторая — Танцующий Пепел. Остальных придется убить. Не хочу убивать. Да и смысла пока это не имеет — начнешь убивать, Медведь узнает, перестанет помогать. А пока есть Танцующий Пепел, сколько угодно обрати в людей, все одно обратно станут оборотнями.

   Дальше все слилось в одно судорожное метание. Йон убил Агата. Бывший Тристан освободил и привел в чувство Танцующего Пепла. Йон погнался за ними. Но убивать никого не стал. Пока Йон бегал за оборотнями, на меня вышла Мариин. Она стала угрозой. Кабы не судьба рода людского, я бы на опасность для своей жизни не обращала внимания, постаралась убедить, что вреда непричиню. Здесь я умирать не имела права, пока оставалась надежда для людей.

   - Уходи, - говорю ей. Она не уходит.

   Я прочитала заговор на успокоение, оглушила ее. Вернулся Йон.

   - Убей, - сказала я кузнецу. Кабы не опасность Священного Круга, то отпустила бы вампиршу. Но оказаться меж двух огней, когда тебе враги и те и другие, перевесила.  

   Тут прискакала белочка — посланница Лешего. Сказала, что там где-то на пустоши еще есть клад. Йон что-то неладное заподозрил, а я ждать подвоха не привыкла. Очень хотелось найти травок, чтобы всех исцелить. Когда та надежда растаяла, пошли назад к деревне.

    Что-то совсем страшное случилось. Оборотни, уже совсем обезумев, понеслись на нас. Я не видела, успел ли Йон отбиться. На меня набросился молодой оборотень — кто-то из тех, кто только вчера был человеком.

    Обратить меня не могут, а смерти я не боюсь. С чувством облегчения, не замечая боли от ран, опустилась я в траву, обнимая сосну, рядом с которой меня загрызли. Я сделала все, что в моих силах было и не моя вина, что так случилось. Моя душа полетит в светлый Ирий налегке.

....

   Потом мне показалось, что я очнулась. Оборотни забрали все — поясные мешочки с травами, рунами, кремнём и кресалом, забрали мой Амулет и меч, которым я, словно поленом или дрыном каким, пользовалась, чтобы оглушать.

   Мне казалось, что я бегу к пустоши, потому что никакой надежды на то, чтобы обратить людей не стало. Я слышала крик Яры:

- Вы же обещали, что будет мир!

   Я бежала по лесной тропинке, освещаемой солнцем. А там, на границе светлого леса и темной чащи меня ждал Йон. Мы достали из схрона вещи, которые забрали у убитой вампирши Мариин — кинжал и жезл. С помощью последнего возвратили мои травы и Амулет. И ушли далеко, в далекие горы, такие далекие, что даже я там не бывала.

   Но не было этого ничего. Это только привиделось мне, моему сознанию, затуманенному последней агонией. И Йон один уходил далеко в горы, а мое растерзанное тело осталось в светлом лесу под сосной.

   Надеюсь, не оставят Светлые Боги род людской. Ведь даже когда настала Великая зима, род людской не перевелся. Оборотни — создания Мораны-смерти. А жизнь ее сильнее. Смерть — на короткий миг, а потом — снова жизнь. И моя душа вернется на землю, снова возродится.