Утром мы встали необычно рано. Я хотела выйти часов в десять, но в итоге мы вышли в двенадцать. Не самое позднее. Волны были большими, набегали с моря, так что на выходе пришлось продираться сквозь прибойную волну. Буквально вчера море было спокойным и гладким. Я очень надеялась, что такая погода продержится еще денек. Но что-то мне подсказывало, что это было бы слишком большим везением.

   Ладно. Волны там или не волны, но возвращаться все же надо. Мы на «Акуле» вышли первыми. Довольно криво — нас поставило почти боком и чуть не выкинуло обратно на берег. В итоге зачерпнули воды. Мы отгребли подальше и пока ждали выхода «Красавчика», отчерпывались. Очень стыдно, что мы не убрали за собой: оставили прямо на дороге пентагон, банки в костре. Я должна была за этим проследить. Или хотя бы самой сделать. Надо будет, вернувшись на Турий это исправить.

   Возвращались мы не на Сидоров. Накануне обмозговав с Кирой маршрут, мы решили идти прямо на Соностров. Расстояние что до Сидорова что до него было одинаковым. Правда, мы теперь шли не вдоль берега Турьего, а под углом и сразу от него удалились. Волны были встречные. Ровно такие, как были когда мы в прошлом году шли через залив с Пашком. Но сейчас по крайней мере светило солнце, то есть было теплее.

   Скорость, как и следовало ожидать, была вдвое ниже, чем предполагали. К тому же добавилась еще одна неприятность: GPS-ка через час сказала, что батарейки сели (я на берегу не поменяла сразу на свежие, надеясь сделать это на воде, но волны были такими, что я не рисковала открывать GPS-ку, чтобы туда не попала морская вода). Я надеялась на то, что обычно, если днем волны большие, то ночью стихает. И наоборот. Поэтому решила дождаться, когда море будет поспокойнее, чтобы поменять батарейки.

   Пока GPS-ка еще работала, я заметила курс, чтобы, когда она выключится, идти по компасу. К сожалению, мой компас был далеко в герме. Зато были рядом у Юрика и Кадира. Перед выходом я дала Кадиру поиграть с прибором, в итоге были сбиты настройки экрана и вместо скорости и расстояния, GPS-ка показывала азимут. Но он очень прыгал из-за того что нас швыряло волнами в разные стороны. Сложно было понять, какое же значение среднее. Параллельно я ориентировалась по солнцу (благо его было видно). Конечно, солнце двигалось. Но каждый час можно было бы немного поворачивать относительно него. Как выяснилось впоследствии, мы не так уж плохо ориентировались по солнцу и азимуту. Отклонение в курсе было небольшим. И то в основном не потому, что мы не знали курса, а потому что не рисковали становиться лагом к волне. Пока еще лично я опасалась, что высокая волна (а они уже были почти три метра) нас опрокинет. Это было бы самым неприятным.

   Мы так прогребли часа три. Скорость я предполагала чисто теоретически, надеясь, что она не ниже трех километров в час. Следовательно, мы уже приближались к десяти километрам, одной четвертой части пути. «Красавчик» греб быстрее. В какой-то момент мы с ними условились каждый час останавливаться и собираться вместе. Пока ждали, мы еще отчерпывали воду.

   Где-то между тремя и четырьмя часами гребли мы с Юриком поймали особо крутую волну. Она была с «барашком» и явно больше трех метров. Конечно до того, чтобы нас опрокинуть, было далеко. Но мы, встав к волне носом, еле на нее вскарабкались. Меня это все пугало. Никто не гарантировал, что погода не станет еще хуже и волны не поднимутся, скажем, до семи метров, станут закрученными. Я дождалась, пока подойдет «Красавчик» и предложила идти к Умбе, чтобы там найти корабль. Юрик был за возвращение, но в итоге воздержался. Настя была не против грести. Кира был в начале за продолжение пути, потом предложил полумеру: вернуться туда, откуда стартовали. Последнее решение было худшим. Поскольку мы уже прогребли десять километров. Грести назад — терять их и убиваться напрасно. Никто не гарантировал, что погода улучшится завтра или послезавтра, а возвращаться было надо. Я огляделась. Пока что ничего страшного не происходило. И во время остановок мы, переставая грести, становились к волне боком, и ничего — нас не опрокидывало. Даже намека не было. Погода не менялась, то есть волны не росли. Я махнула рукой.

   - Ладно, идем дальше.

   И мы пошли вперед. Юрик начал подмерзать и полез в герму за ПВХ. Заодно я поменяла батарейки в GPS-ке. Увы, мы прошли меньше, чем я рассчитывала. Скорость была ужасной. Меньше трех километров в час. Я подсчитала, что с той скоростью, которая у нас сейчас, мы дойдем до цели в районе трех часов ночи.

   - Юр, во сколько мы вчера видели грозу? - спросила я. Но у меня уже был ответ: мы легли в районе часа. Тогда и грозу видели.

   - Мы будем еще в море в этот час, - подумала я, - Надеюсь, мы будем достаточно близко к берегу, если что... Море большое. Если на этой стороне будет гроза, то, может, там ее не будет...

   Мы гребли дальше. Солнце стояло у нас впереди, волны накатывали слева. Мы двигались медленно, очень медленно. Иногда плескало через борт. До меня, естественно, не доставало, но я представляла, каково Юрику поймать холодной воды. Мне даже в неопрене было холодновато.

   Часу на пятом-шестом Кира показал назад:

   - Смотри, там корабль.

   Белый кораблик шел по волнам.

   - Черт, может нас заметят и возьмут на борт? - промелькнула мысль, - Мы же в ярких рыжих жилетах.

   Поворачивать к кораблю не имело смысла — с нашей скоростью мы их не догоним. Прикинув его курс, я подумала: «Все равно он идет не туда, куда нам нужно».

   Грустно было понимать, что впереди еще больше двадцати километров гребли по большим волнам. Солнце сядет и станет еще холоднее. Уже было достаточно холодно. Но ничего другого нам не оставалось. Вперед. Только вперед.

   Ровно посередине моря, на двадцать третьем километре я заметила справа от нас темную полоску облаков. Я не видела вчера, как началась гроза. А Кира видел. Неожиданно на нас надвинулся темны вал, протянувшийся от края до края неба. Через минуту стало темно как ночью. Полоса темноты была ровно над нами. А еще через минуту еще унесло прочь, в горло Белого. Ветер был справа налево, а волны наоборот — слева направо. Поэтому можно было не бояться, что нас унесет в горло Белого моря. Когда небо снова очистилось, я выдохнула и подумала, что миновало.

   Позже Кирилл расскажет, что когда он увидел первый вал, у него в голове пронеслось: «Только не то, о чем я подумал!»

   Подул резкий ветер, волны стали острые, капли с весел швыряло в лицо. Справа загромыхало, на горизонте появилось темное пятнышко с косой занавесью дождя.

   - Нет, нет, нет, нет! Только не гроза. Пусть ее пронесет мимо! Ну, пожалуйста! - мысли крутились, словно листики на ветру. Пока было непонятно, куда летит облако. Медленно-медленно, как в хорошем фильме ужасов серое облако расползалось по горизонту и приближалось к нам.  

   Вспышка!

   Уже можно было увидеть крохотные молнии, бьющие там, далеко на горизонте.

   - Это далеко... Пока еще далеко, - хотелось бежать подальше, но мы не могли. Мы были посреди моря — за много-много часов гребли от берега. Не было никакой возможности куда-то от этого деться.

   Вспышка!

   Молнии были редки. Они вставали то правее, то левее, становясь все больше. Приближаясь. После каждой вверху, по облакам, прокатывался низкий рокот и треск. Они тоже становились громче. Через какое-то время стало понятно, что мимо не пройдет, и что нам не уйти, не проскочить перед этой тучей, несущей смерть.

   Кира подгреб вплотную, лицо у него было вытянутое (наверняка я выглядела не лучше):

   - Мне не нравится, что у меня в руках металлическое весло.

   - Мне тоже.

   Мы лихорадочно пытались сообразить, что же сделать. Нам обоим было понятно — грести нельзя. Но что же делать?

   - Надо сунуть весла внутрь, - предложил Кирилл. Я сомневалась в изолирующих способностях ПВХ, из которого была сделана байдарка. Но, если весло засунуть под деку, по крайней мере не надо будет беспокоиться о том, что ты его выронишь, и оно утонет.

   - Хорошо! - я определилась с нашими действиями и сразу стало как-то полегче, - Разбираем весла, кладем под деку и ложимся на байдарки. Ждем, пока гроза пройдет.

   Мы стали разбирать весла. Это было нетрудно. Сложнее было найти место внутри байдарки. Мое весло никак не хотело туда влезать, цепляясь торцом и резиновым отбойником. Наконец все готово. Я ложусь на корму и смотрю в небо. Оно серое. Сумерки совсем не густые, все видно. Лежать без движения на воде холодно. Мы словно между молотом и наковальней: между водой и огнем в буквальном смысле слова. С одной стороны, опасность поджариться, с другой — замерзнуть. Мы — идиоты. Но уже ничего не сделаешь.

   Я закрыла глаза. Зная свойство своей психики — притягивать неприятности, я решила не давать молнии цели. Не вижу молнию — не боюсь ее, не боюсь ее — меньше шансов, что она ударит именно в нас. Я представляла себе кривую, описывающую профиль волны.

   - Нас выносит на гребень гораздо реже, чем мы оказываемся между волнами, - размышляла я. - Следовательно, притянуть молнию мы не должны. Вопрос в том — насколько мы везучие. Мы можем сдохнуть, если молния ударит где-нибудь рядом. Врятли тонкий слой ПВХ защитит от электрического разряда такой мощности, это все же не резина. Вода проводит хорошо. Конечно, не сгорим, но чтобы остановить сердце, этого хватит с лихвой.

   Без движения становилось все холоднее. Чтобы продержаться подольше я периодически разом напрягала все мышцы, заставляя их вырабатывать тепло. Потом расслабляла, не допуская мышечной дрожи, то есть излишней потери тепла. Когда снова замерзала, цикл повторялся. Иногда я поднимала голову, чтобы посмотреть, где вторая байдарка. Их немного отнесло в сторону.

   Я уже не боялась волн. Волны — смех. Мы лежали на байдарке, и очень редко когда волна хотя бы плескала через борт. Раз в десять минут, не чаще. На «Красавчике» ложиться не стали. Просто сидели. Их относило все дальше.

   Молнии били редко. Но зато со всех сторон. То справа, то слева. То там, куда нам нужно идти. Достаточно далеко, чтобы не паниковать от ужаса, но достаточно близко, чтобы не сметь пытаться грести.  GPSка была выключена, но направление волн не менялось, и по ним вполне можно было ориентироваться.

   Холод, полеты вверх-вниз, словно на американских горках, начался дождь. Сперва несильный. Просто редкая морось. Потом сильнее. В какой-то момент дождь хлынул как из ведра. По ощущениям он напоминал поездку на моторке от базы до нашего лагеря. Словно это был не крупный дождь, а мелкий град, так он лупил по лицу.

   - Отлично! - подумала я, - Только промокнуть насквозь до полного счастья нам не хватало.  

   Потом дождь кончился. Молнии били все реже. Один раз я, собрав половину весла, подгребла ближе к второй байдарке. Потом уже не рисковала. И Киру с Настей постепенно утаскивало по направлению волн. Так, что уже надо было приглядываться и ждать, когда на гребне мелькнет черточка байдарки. В той стороне было единственное светлое пятнышко вокруг.

   - Похоже, они уже вышли из грозы, - сказал Юрик, глянув в очередной раз в ту сторону.

   - Да? Ну, можно попробовать погрести туда, - я уже собралась достать весло, как прямо над второй байдаркой сверкнула молния. Огромная, в форме ворот. Ударила сразу с двух сторон.

   - Нет, еще рано, - сказала я быстро, и снова легла на деку. Но наших друзей уже почти не было видно. Еще немного, и мы бы их совсем не смогли разглядеть. Хорошо, что на Кире был оранжевый жилет — его было видно дальше, чем настин камуфляжный.

   - Если их унесет, то мы будем искать по направлению волн, - решила я для себя, - А если мы совсем потеряемся, то встретимся на Сидорове.

   Через некоторое время (молнии стали уже очень редкими), Юрик сказал:

   - Они гребут к нам.

   Действительно, красная байдарка, собрав весла, бесстрашно шла нам навстречу. Мы собрались вместе. Небо потихоньку очищалось. Дождь прекратился давно. Подождав еще какое-то время, будут ли молнии, мы собрали весла и погребли вперед. Даже ветер стих. Было полное безветрие. Стало тепло. В воздухе сильно пахло озоном.

   Вот уже небо совсем посветлело. На горизонте стала видна полоска берега, гора Соколка.

   - Ура! Мы выжили! - мы радовались. Все чувствовали себя обновленными, словно заново родившимися.  

   - Вообще странно, что нет ветра, - мелькнула мысль у меня в голове, - Может, мы в центре бури? Ха! «Око бури» - не смешите мои тапочки.

   Я не верила в то, что в центре обычной грозы может быть какое-то место тишины. Казалось, нас отпустило, и теперь можно не спеша грести к берегу.

   Но прошло около часа, мы продвинулись вперед на три километра, как впереди полоска берега стала затягиваться дымкой. Потом и вовсе пропала. До нас докатился раскат грома.

   - Нет. Ну, только не во второй раз! - это было еще ужаснее, чем в первый. Или также ужасно. Только вырвавшись из грозы, снова видеть ее перед собой. Сперва казалось, что грозу несет вправо, и она пройдет мимо. Мы погребли левее, чтобы уж наверняка. Но...

   - Разбираем весла, - пришлось снова ждать. Опять мерзнуть и надеяться на чудо. В этот раз хотя бы не было дождя. Да и гроза прошла быстрее. В этот раз Кира предложил связаться вместе. Я махнула рукой — вместе так вместе. Мы с Кирой начали связывать наши байдарки, но даже не успели закончить, как гроза ушла. Пришлось развязываться. Один узел, пока нас дергало туда-сюда, затянулся так туго, что уже невозможно было его развязать. В итоге я отвязала остальное, и отдала веревку на вторую байдарку, к которой она оказалась намертво привязана. Мы уже порядком так замерзли. Столько времени ночью в холодной воде почти без движения. До берега было по-прежнему далеко, как до луны.

   Сама луна как раз выглянула, чтобы на нас полюбоваться. Она была слева чуть впереди (когда мы шли к Турьему, она выглянула за правым плечом чуть сзади. Мы тогда ее увидели после остановки на звонок. Сперва большая, розовая, висящая низко над горизонтом, потом она становилась меньше, поднималась и желтела. Стала яркая-яркая, а потом пропала за пеленой облаков.) Теперь она тоже была красная и словно немного поеденая молью (уже убывала — полнолуние мы как раз встретили на Турьем мысе).  

   Мы шли вперед, моральные силы лично у меня уже кончались. Волны были большими и не думали убавляться. Я смотрела на GPS и размышлаля о том, куда править. До Сонострова было на два километра дальше, чем до ближайшего берега. В сущности — пустяки. Два километра по спокойной воде — это двадцать минут. А сейчас... я не знала. Но на всякий случай правила вперед, на Соностров. Повернуть к ближайшему берегу было всегда можно.

   Наверное, уже начало светлеть. Это не было понятно из-за облаков. Где-то впереди и слева чернело маленькое пятнышко. Совсем маленькое и гораздо левее той точки, куда нам было нужно. Потом оно подросло и стало извергать молнии. Эта гроза была злее и чернее первых двух. Словно первую грозу взяли и сжали раз в пять-шесть. Молнии били непрерывно, они были розового оттенка, словно окрашеные марганцовкой.

   До поры до времени я не обращала внимания на эту злую черную грозу. Чтобы не травмировать свою и без того потрепанную психику. Однако, видимо, еще не все испытания мы прошли. Наступил момент, когда черное пятнышко приблизилось и встало ровно у нас на пути.

   Мы давно уже решили грести на ближайший берег. И эта стена молний теперь загораживала его от нас. Я буквально чувствовала, как мой мозг, начиная с затылка, пожирает паника. Часть еще соображала, но на второй половине рос животный ужас. Альтернатив не было.

   Вправо, влево, назад — безграничное море. Столько мы уже не прогребем. Никаких моральных сил грести еще десятки километров. И это совершенно бесполезно — гроза движется на нас, мы не успеем убраться с ее дороги.

   Вперед — словно гигантская мышеловка, туча, из которой непрерывно (раз в три минуты) бьют молнии. Постоянно в одном месте — ровно там, куда указывает стрелка на экране GPS.

   - Нет, я туда не хочу! - абсолютно невозможно было заставить себя грести прямо в этот ад. Наша байдарка судорожно металась, пытаясь грести то вправо, то влево. Потом мы все же сдались.

   - Придется ждать, - сказала я. Мы убрали весла и стали опять связываться. Привязались по двум точкам. Корма нашей байдарки была привязана к носу второй. То есть я была рядом с Настей и напротив Кирилла. Было так холодно, что лежать на спине я уже не могла. Я перевернулась, уткнувшись в деку лицом (так тепло сохранялось лучше), закрыла глаза и попыталась поспать. На волнах байдарки сильно дергало и било друг о друга. В этот момент мне в лицо плескала холодная вода. Пришлось подложить кулачки, чтобы брызги не доставали. Потом опять хлынул дождь. Такой же сильный, как в первую грозу. Спасибо, что теперь он колотил мне не в лицо. Я даже радовалась дождю. Теперь вода была повсюду и шансов, что молния нас достанет, было меньше. Поскольку дождь был сильным, он не было очень долгим.

   В какой-то момент я поймала себя на ощущении, что мы уже не сталкиваемся с другой байдаркой. Я подняла голову и увидела, что нос «Красавчика» плавно оттаскивает от нас. Я поймала вторую байдарку за обвязку и снова их связала. Оказалось, что у моей байдарки вырвало рым под ручкой и саму ручку тоже.

   Чтобы не думать ни о чем, я включила в голове на повтор «иисусову молитву». Темнота, холод, длились долго. Над головой что-то происходило, я старалась просто не обращать внимания на это. Потом Настя рассказывала, что она открыла глаза и увидела над головой разряд молнии в виде четырехугольника. Наверное, это красиво, но я не жалею, что не смотрела.

   Очнувшись (я не спала, но была в какой-то полудреме) в очередной раз, я решила проверить, все ли у нас на месте — холод был зверский. Я по-очереди позвала Настю и Юрика. Они отозвались, и я успокоилась. Киру можно было не проверять — его храп был слышен хорошо. Счастливый человек, смог заснуть. Я не смогла. От холода, а не от страха.

   Трудно было поверить, но в конце концов гроза прошла. Нас отнесло на два километра в море: когда нас застигла гроза мы были уже в 11,3 километрах, а когда снова собрали весла — в 12,8 км. Но мы не унывали. Лично у меня сил осталось ровно столько, чтобы догрести до берега и упасть спать.

   Потихоньку посветлело. Луна была уже не такой зловещей. И даже волны стали затихать и уменьшаться. Пропорционально уменьшившимся волнам возросла скорость движения. Редкий случай в нашем походе - «Акула» шла впереди.

   У меня зверски болела голова.

   - Наверное, это от обезвоживания и недосыпания, - заключила я. Мы ведь правда уже часов пятнадцать находились в соленой воде (а соленая вода вытягивает воду из тела). Кстати, был еще такой технический момент как пописать. В обычных условиях на воде лично мне надо было долго раздеваться, а потом свешиваться с борта. В условиях жуткого холода и грозы на это я, естественно, не заморачивалась. К тому же было правильнее сохранять тепло. Потом, когда мы полоскали неопрен в море, Кира надо мной похихикал:

   - Кому-то тоже писать хотелось сильнее, чем раздеваться.

   Кстати, не все так было просто. На ходу или лежа, даже если мочевой пузырь переполнен, может ничего не получиться.

   На последних десяти километрах я отсчитывала каждый километр и громко объявляла:

   - Осталось восемь километров... Осталость шесть километров... Осталось три километра... - это психологически поддерживало, хотя, собственно, сколько осталось грести уже итак было видно.

   Мы встретили рассвет на воде. Берег впереди был неописуемо красиво окрашен в золотисто-розовые тона. Правда, на мысе справа, самой ближайшей точке, высадиться было невозможно — голые крутые скалы. Пришлось пройти еще километр вглубь бухты. Когда мы были недалеко от первой ближайшей точки, слева появились точки. Это были катамараны и байдарки. Их было штук шесть: четыре ката и две байды. Мы с ними поздоровались. Это было потрясающее ощущение — видеть людей. Было только шесть часов утра, и я задавалась вопросом, когда они вышли на воду и где были этой ночью.

   И вот, спустя девятнадцать часов, мы достигли берега. Мы были все еще живы, и это было настоящим маленьким чудом. Кира пообещал, что если выживет, будет целовать землю. Когда мы причалили, он выполнил свое обещание. Что касается меня, то в последнюю, самую страшную грозу, я судорожно искала, что бы такого пообещать, чтобы остаться в живых. Я пообещала самое сложное, что смогла придумать: помириться с Денисом Орловым.

   Берег, к которому мы причалили, был очень неудобным (по моему мнению). Весь из сплошных камней. Выше — тоже. Близко к берегу не было ни одного ровного местечка. Перетаскивать вещи пришлось по каменистому полю. Спасибо, что море уже успокоилось настолько, что было почти зеркалом. И хотя бы не пришлось сражаться с прибоем при высадке.

   Я пробежалась, чтобы найти место под костер и палатку. В итоге нашла что-то очень отдаленно напоминающее ровную поверхность. Тоже кочковатую и каменистую, но хотя бы более-менее задернованную. Явно тут никто никогда не останавливался на ночлег. Мне хотелось только спать. Я готова была подождать с завтраком. Поэтому, переодевшись, я уползла в палатку. А народ после этого еще приготовил себе поесть и только потом завалился спать. Это был очень длинный день.